Расницов Анатолий Михайлович - командир звена 144-го гвардейского штурмового авиационного полка (9-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт), гвардии лейтенант.

Родился 22 ноября 1919 года в городе Симферополь (Автономная Республика Крым) в семье рабочего. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1945 года. Окончил 9 классов, аэроклуб и Херсонскую школу лётчиков Осоавиахима. Работал лётчиком-инструктором Симферопольского аэроклуба.

В Красной Армии с 1941 года. На фронтах Великой Отечественной войны с ноября 1941 года. Воевал с февраля по апрель 1942 года лётчиком 637 авиационного полка Калининского фронта. Под Тверью Расницов был сбит, ранен в лицо и руку, но добрался до своих. После излечения в госпитале, совершив к тому времени 25 вылетов, был направлен лётчиком-инструктором в 10-й запасной авиационный полк. В течение года обучал молодых лётчиков мастерству. Самовольно, на месте стрелка-радиста, улетел на фронт.

С октября 1943 по июль 1944 года - лётчик 800 штурмового авиационного полка 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта. Дальнейшую службу продолжал на 1-м Украинском фронте. В боях проявлял высокое мастерство, героизм и мужество, служил примером для летчиков полка. В небе над Сандомиром его самолёт был изрешечён пулями, шасси выведено из строя. Расницов посадил машину на "брюхо".

Командир звена 144-го гвардейского штурмового авиационного полка (9-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии лейтенант Расницов к марту 1945 года совершил 112 боевых вылетов на штурмовку войск и объектов противника, в ходе которых нанёс большой урон врагу.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, гвардии лейтенанту Расницову Анатолию Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 6574).

Всего за годы войны совершил 180 боевых вылетов. Закончил войну в небе над Чехословакией.

После войны продолжал службу в военно-воздушных силах. Служил в Австрии, Румынии, Одесском военном округе. В 1955 году окончил Военно-воздушную академию. В сводной колонне академии шесть раз участвовал в парадах на Красной площади. С 1960 года заместитель начальника оперативного отделения по боевой подготовке штаба 333 авиационной дивизии полковник Расницов — в запасе. Жил в Симферополе. Работал в течение 18 лет инженером на заводе "Фиолент".

Награждён орденом Ленина (27.06.1945), двумя орденами Красного Знамени (7.10.1944; 19.05.1945), орденом Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды (22.06.1944; 30.12.1956), орденом Славы 3-й степени (10.09.1944), медалями.

17 ноября 1999 года Анатолий Михайлович Расницов удостоен звания «Почётный Крымчанин». Умер 1 июня 2004 года. В 2007 году в Симферополе на доме № 110 по улице Киевской установлена мемориальная доска.

Как прожита жизнь

Самолеты шли на высоте полутора тысяч метров. Внизу в голубых январских снегах лежала притихшая земля. Вверху, опоясанная белесым кругом, висела полная луна, похожая на осветительную ракету.

Анатолий любил небо, как любят его те, кто много летал. Необъятное, просторное, оно не отвлекало от раздумий. Но теперь небо стало другим. Настороженным. Вернее, чувство настороженности жило в самом Расницове. Вот и сейчас он поймал себя на мысли, что ждет: в любую минуту это фиолетовое пространство, усыпанное точками звезд, пронижет холодный луч вражеского прожектора, озарят вспышки зенитных разрывов...

Позади остался аэродром, на котором, говоря языком военных сводок, базируются ил ночные бомбардировщики. Вернется ли он, Расницов, туда? Все ли летящие с ним рядом в тревожной ночи уцелеют после этого первого для него и для многих других боевого задания?

Помимо воли нахлынули воспоминания. Одна за другой, почти машинально, не мешая зорко следить за небом, вставали перед глазами Расницова картины довоенной жизни. Он увидел себя там, в залитом солнцем Симферополе, юношей, только что окончившим десятилетку. Он был самым рослым в классе, и товарищи шутили: «Толя тянется к солнцу». В тридцать седьмом состоялся выпуск. Пять лет назад, а кажется, прошла вечность. Ребята сдавали экзамены в институты. У него была своя мечта, своя звезда. Устроился рабочим на Симферопольский хлебокомбинат. Одновременно поступил в осо-авиахимовский аэроклуб и с настойчивостью, поражавшей учителей, прокладывал себе путь в «пятый океан»... Став позднее летчиком-инструктором, он старался и другим передать свою любовь к авиации. Ведь без ощущения слитности с машиной нет настоящего пилота.

Как и многие его сверстники, он где-то, в уголке сердца, считал себя почти Чкаловым. Он жил эпопеей челюскинцев, гордился подвигами Громова, Водопьянова и втайне чуточку завидовал им.

Удивительно, только теперь, летя к фронту, он понял: жизнь его, все то, что он прожил до настоящего мгновения и считал своей биографией, намертво связана с биографиями других людей, и он уже не сможет отделить себя от них; потому он и был счастлив, что жил тем, чем жили они, любил и ненавидел то, что они — те, кого просто называют советским народом. Только теперь со всей отчетливостью Анатолий понял, почему раньше с таким глубоким интересом следил за событиями в Испании, на Халхин-Голе. Он уже тогда готовился к сегодняшнему полету.

Анатолий до боли в глазах всматривался в землю, пытаясь определить изломанную линию окопов, увидеть место, откуда к самолету могут протянуться смертоносные трассы огня. Но там, внизу, все то же холодное безмолвие. Лишь в стороне, где-то у самого горизонта, вспыхивали частые зарницы.

Его мысли были уже там, над Оленино — небольшой станцией, где, по донесениям разведки, скопился враг. Через пятнадцать-двадцать минут он нажмет на рычаг и сбросит на врага бомбы. Он готовился к этому. Он солдат. Сейчас на глазах тех, кого раньше обучал лётному делу, он будет держать экзамен на звание учителя и лётчика.

Нелегко было воевать нашим лётчикам над польской землей. Уползая в свою конуру, фашизм злобно щерился, огрызался. Тогда, в августе 1944 года, сутками не выходили из кабин пилоты. Под огнем вражеской артиллерии шли на задания, возвращались и шли снова. ...Анатолий уже четверть часа находился в воздухе. Он знал, что, по данным наземной разведки, где-то здесь, в отрогах Карпат, в 10 километрах от фронта, на чешско-польской границе, сосредоточено крупное танковое соединение гитлеровцев. Отсюда готовится контрудар по нашей армии. Найти это место — значит, обеспечить исход наступательной операции.

Он шел почти над землей, несколько раз пролетал над рощами, но они молчали, словно вымершие.

Он был не один.

В этот день с ним в разведку пошёл лейтенант Захаров. Уже пора было возвращаться, когда Расницов заметил едва приметный след, оставленный танковыми гусеницами неподалеку от асфальта.

— Шли след в след. За собою тащили ветви деревьев,— пояснил Расницов напарнику.— А ну-ка, развернёмся и зайдём, проверим...

Набрав высоту, самолёты стремительно ринулись на штурмовку и сбросили на рощу бомбы. В ту же секунду со всех сторон затараторили зенитки.

Расницов передал разведданные на командный пункт, вызвал подмогу, а сам сделал новый заход и сбросил оставшиеся бомбы. Захаров в точности повторил маневр ведущего. Но когда Анатолий оглянулся, он увидел, что за хвостом захаровской машины тянется черный шлейф дыма.

- Что у тебя?

- Прямое попадание, — сообщил Захаров.

- Попробуй набрать высоту, тяни к своим, — прокричал Расницов.

Прошли линию фронта. Машина Захарова стала терять высоту.

- Прыгай. Немедленно... Приказываю! — распорядился Расницов, но Захаров почему-то медлил.

- Прыгай!

Последнее, что он видел, была попытка Захарова открыть фонарь. Но время было упущено. Самолёт резко клюнул носом, врезался в землю и взорвался.

На аэродроме товарищи не подходили к нему. Знали: Расницов глубоко и сильно переживает потерю друга. Ему легче самому встретиться со смертью, чем написать письмо матери, которая уже никогда не дождется сына.

С ним любили летать, потому что полагались на его опыт и еще потому, что он готов был пожертвовать собой ради товарища. В этом убедились все после того раза, когда Расницов ходил на разведку с Колей Любушкиным, только что прибывшим в их соединение.

Тогда был ясный день. Они зашли со стороны солнца, чтобы собрать и передать данные о расположении огневых точек на переднем крае противника. Их прикрывали четыре «яка». И, может быть, потому они ослабили бдительность. Но именно в тот момент, когда меньше всего можно было ожидать нападения противника, над ними появились восемь «фоккеров».

- Берегись, Толя! — предупредил командир четвёрки прикрытия.

Уходить было поздно. Расницов понял это сразу. Четверых фрицев «связали» истребители, два других шли на него и Любушкина.

Николай растерялся и стал уходить.

- Держись, Коля! Держись поближе ко мне! Костя Саянин, стрелок его машины, уже открыл огонь, и фашист, не выдержав, отвалил, чтобы повторить атаку. Как более опытный, Расницов старался привлечь к себе внимание гитлеровцев и дать Любушкину возможность опомниться. В этом сейчас было единственное спасение. Он совсем не собирался брать на себя роль истребителя, но, ввязавшись в драку, старался выжать из своего. штурмовика все, что мог.

На третьем заходе врага Расницов отчетливо увидел бледное лицо одного из фашистов. За секунду до этого тот зашел Анатолию в хвост, но, не выдержав плотного огня, открытого Саяниным, прошмыгнул под брюхом «ила» и оказался впереди.

Это было его ошибкой.

Расницов воспользовался ею.

Подвернув самолет, он поймал «фоккера» в прицел и нажал на гашетки.

Минутой позже, когда фашист рухнул вниз, а второй, побоявшись испытывать свою судьбу, удрал, Расницов почувствовал, что не может оторвать от штурвала сведенных судорогой рук. Он участвовал в 30 воздушных боях, а такое случилось впервые. И только успокоившись, Анатолий снова стал хозяином своего тела. Вернувшись на аэродром, он никому не сказал об этом ни слова.

Война уходила все дальше от родной земли.

Последний вылет он совершил в небе Чехословакии. Уже враг капитулировал. Уже на развалинах рейхстага расписывались сверстники Расницова, а Анатолий в составе 144-го гвардейского Львовского штурмового авиаполка добивал группу генерала Шернера. И когда, наконец, наступил мир, Анатолий Михайлович Расницов вспомнил о доме и впервые до боли в сердце затосковал по своей старушке-матери, по родным краям.

Биографию подготовил: В.В.Примаченко