Бажин Пётр Яковлевич - командир стрелкового батальона 136-го гвардейского стрелкового полка 42-й гвардейской стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта, гвардии капитан.

Родился 11 (24) августа 1914 года в селе Маслянино, ныне посёлок городского типа Новосибирской области, в крестьянской семье. Русский. Окончил среднюю школу, а в 1937 году - Томский землеустроительный техникум. Работал техником-землеустроителем в городе Новосибирск.

В Красной Армии с 1937 года. В 1941 году окончил Ленинградское военное пехотное училище. Участник Великой Отечественной войны с 1941 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года.

Командир стрелкового батальона 136-го гвардейского стрелкового полка (42-я гвардейская стрелковая дивизия, 40-я армия, Воронежский фронт) гвардии капитан Пётр Бажин особо отличился при форсировании реки Днепр южнее столицы Украины - Киева. Его подразделение, являвшееся сводным стрелковым батальоном численностью сто девяносто человек, созданным из остатков полка, в ночь с 25 на 26 сентября 1943 года начало форсирование Днепра на восемнадцати лодках и трёх полупонтонах. Противник обнаружил переправу советских войск и артиллерийским огнём уничтожил ещё на воде все 45-миллиметровые орудия и до восьмидесяти человек личного состава.

Двое суток батальон гвардии капитана Бажина вел бой за лес Япча и лишь 28 сентября 1943 года, овладев им, а затем вышел к деревне, превращённой гитлеровцами в опорный пункт. Разделив бойцов на три отряда, П.Я. Бажин атаковал врага с трёх сторон. Опорный пункт был захвачен, но в батальоне осталось сорок два человека и один миномёт. В бою погибли начальник штаба батальона, командир миномётной роты и заместитель командира батальона по политической части.

Во время наступления на село Паникарча остатки батальона попали в окружение, выйти из которого не смогли. При попытке прорваться к своим с оставшимся личным составом в восемнадцать человек раненный комбат Пётр Бажин оказался в плену...

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии капитану Бажину Пётру Яковлевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Возвратившись из плена, П.Я. Бажин узнал, что удостоен высшей степени отличия. Через несколько лет после войны ему были вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

В 1945-48 годах капитан П.Я.Бажин служил в войсках МВД СССР. Затем работал техником-землеустроителем, а с 1958 года - начальником земельного отдела и руководителем проектного бюро Брестского филиала института «Белгипроект».

Жил в городе Барановичи Брестской области (Беларусь). Скончался 16 апреля 1978 года. Похоронен в Барановичах на Старом кладбище.

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, медалями.

«СЧИТАЛИ ПОГИБШИМ, А Я ПОПАЛ В ПЛЕН...»

«...Мы подошли к Днепру 24 сентября 1943 года. Перед форсированием в 136-м гвардейском стрелковом полку был создан один сводный батальон, который действовал в границах полка. Офицерского состава в батальоне было мало. У командира полка в качестве его резерва оставалась рота автоматчиков около 100 человек. Задачу на форсирование я получил от командира полка Шкунова у села Гусеницы. Переправляться начали около 12 часов ночи с 25 на 26 сентября. В батальоне было восемнадцать лодок (из них пять затонуло во время переправы) и три полупонтона. Я плыл на третьей лодке, со мной ещё семь человек. Недалеко от правого берега наша лодка была разбита и затонула. До берега вплавь добрались всего три человека. Две 45- миллиметровые пушки на полупонтоне были прибиты волной на песчаную отмель, потом одна из пушек затонула, другая осталась на острове, и её на другой день разбомбили самолёты противника.

Причалили мы к берегу у леса Япча, метрах в двухстах от его начала. Левее нас переправился полк Дмитриева, правее никого не было. При переправе из состава батальона погибло человек восемьдесят. Позже в этом лесу я получил пополнение около ста человек и ещё один раз получил пополнение. Максимальное количество в батальоне доходило до 120-150 человек. Пулемётная рота имела два станковых пулемёта, миномётная рота - два миномета, но мин с собой много взять не могли.

Собравшись, мы по берегу вышли на северную опушку у ручья Япча и начали пробираться вверх, где сразу встретили упорное сопротивление. Только на второй день, 28 сентября, мы смогли выйти из леса и стали продвигаться к кургану, где засели немецкие снайперы. Общее направление наступления мне было дано на две мельницы у кладбища села Гребени. Путь туда преграждал опорный пункт противника у окраины села, откуда идёт дорога на Ржищев. Я решил наступать тремя группами.

Правая - под командованием моего заместителя по политчасти Маринина, в составе двенадцати человек, - имела задачу пройти оврагом в Гребени и оттуда, с тыла, атаковать опорный пункт.

Левая группа наступала по оврагу от леса Япча. Я шёл в центре с остальной частью батальона. От кургана наступали по открытому полю под огнём противника, перебегали, переползали, несли значительные потери. Я там лично лежал за станковым пулемётом и вёл огонь. Этот единственный пулемёт был нашим спасением. Когда мы вплотную подошли к опорному пункту, я крикнул: «За Родину, за Сталина!» Бойцы поднялись и с криком «Ура!» атаковали немцев.

Оставшихся живыми брали в плен; всего взяли в плен сорок человек. Только одного офицера и одного солдата я смог отправить в тыл для допроса, ибо у нас не было людей для конвоирования всех. Правая группа задачу выполнила хорошо, но сам Маринин был ранен в ногу. Командир левой группы, как я потом узнал, был убит.

В нашу радиосеть несколько раз включался командир дивизии Бобров. Он одобрял наши действия, и в наш адрес была послана телефонограмма, приветствующая наши успехи. Это нам помогло, солдаты приободрились. Овладев опорным пунктом, мы видели, как гитлеровцы из района двух мельниц поспешили отойти вглубь. В батальоне оставалось 42 человека, один 82-миллиметровый миномёт с восемью минами. Пушек у нас не было. Погибли начальник штаба батальона, командир миномётной роты.

30 сентября, ночью, я получил приказ наступать на село Паникарча. Наблюдали, как наши «катюши» по ошибке накрыли своим огнём район взятого нами ранее опорного пункта у окраины села Гребени. Мы начали продвигаться, и на следующий день достигли села Юшки, перешли ручей и вышли на высоты за селом. Маринин не смог идти и остался в Гребенях.

Многие из личного состава были ранены. С нами была медсестра, звали её Мария, но она получила тяжёлое ранение и умерла. Связи с командиром полка у меня не было, рация была разбита. Продовольствие и пополнения боеприпасов мы не получали. С высот за Юшками, мы видели, как пылят немецкие танки, идёт пехота.

Я решил отойти за ручей ближе к Гребеням и там занять оборону. Вернувшись лощиной, мы захватили дорогу, идущую из Гребеней в рощу («Здыхальница»), и начали окапываться. Нас несколько раз бомбили и обстреливали из пулемётов немецкие самолёты.

На другой день слышалась сильная стрельба в лесу Япча. Справа было тихо. Днём из Юшек появились пять немецких танков. Они прошли мимо нас на Гребени. Мы их пропустили, а пехоту, двигавшуюся за танками, заставили своим огнём отойти назад. Но тут слева показалась колонна немцев, идущая на Гребени.

Ввиду того, что путь назад на Гребени был отрезан, я решил по лощине спуститься в Юшки и там искать выхода. Из оставшихся у меня восемнадцати человек были ранены все, кроме одного. Я тоже был ранен в ногу и еле двигался. При подходе к ручью мы неожиданно натолкнулись на большую группу немецких солдат и были взяты в плен.

Возвратившись по окончании войны из плена, я узнал, что мне 29 октября 1943 года посмертно (меня считали погибшим) было присвоено звание Героя Советского Союза».

Биографию подготовил: Уфаркин Николай Васильевич (1955-2011)