Акиняев Егор Григорьевич — командир роты 45-й гвардейской танковой бригады (11-й гвардейский танковый корпус, 1-я гвардейская танковая армия, 1-й Белорусский фронт), гвардии старший лейтенант.

Родился 2 февраля 1916 года в селе Стрельниково ныне Атюрьевского района Республики Мордовия в семье крестьянина. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1939 года. Окончил 5 классов в 1932 году. Работал заведующим базой райпотребсоюза в городе Темников.

В РККА с 1937 года. Окончил курсы младших политруков в Пятигорске (Ставропольский край).

С июня 1941 года на фронте. В 1943 году окончил курсы командиров танковых рот.

20 апреля 1945 года танковая рота под командованием гвардии старшего лейтенанта Акиняева, вклинившись в оборону врага юго-западнее города Мюнхеберг (Германия), выбила немцев с занимаемых позиций, нанеся им большой урон. 22 апреля, зайдя противнику во фланг и смело атаковав его, способствовала форсированию реке Шпрее частями бригады. В ходе боя Акиняев был ранен, но не покинул поля боя.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии старшему лейтенанту Акиняеву Егору Григорьевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

С 1947 года гвардии капитан Акиняев — в запасе. До 1959 года работал председателем Атюрьевского райпотребсоюза.

Умер 2 июня 1959 года. Похоронен на кладбище посёлка Стрельниково.

Награждён орденами Ленина (31.05.1945), Александра Невского (21.02.1945), Красной Звезды (30.09.1944), медалями, в том числе «За взятие Берлина» (09.06.1945), «За освобождение Варшавы» (09.06.1945).

На доме, где он родился и школе, в которой он учился, установлены мемориальные доски. Его имя носят улицы в селах Атюрьево и Стрельниково, а также в посёлке Торбеево (Республика Мордовия).

Развивая наступление, 45-я гвардейская танковая бригада, в составе которой командовал ротой гвардии старший лейтенант Егор Григорьевич Акиняев, в стремительном броске за пять часов до наступления темноты должна была достичь предместий Мюнхенберга, прорвать оборону и завладеть этим важным пунктом, открывающим путь непосредственно к предместьям Берлина.

Вскоре после того как колонну обстреляли «мессеры», прорвавшись сквозь сильный заслон наших истребителей, и повредили два танка, машины сползли на обочину и рассредоточились поротно.

Вдалеке, на горизонте, окутанный густым черным дымом, замаячил остроконечными крышами Мюнхеберг, который, как видно, уже начала обрабатывать наша дальнобойная артиллерия.

Прозвучала команда остановиться. Командиры рот поспешили на вызов к головной машине.

Командир батальона поставил задачу: город атаковать с ходу, с двух сторон, прорвать оборону и с другими подразделениями овладеть им. Рота Акиняева ставилась на острие левого фланга.

Штурм города назначили на два тридцать ночи. Сверили часы. Командиры разошлись по ротам знакомить с приказом танкистов, готовить людей к бою.

Комбриг связался по рации с командиром корпуса, попросил перед атакой «обработать» позиции врага артиллерией.

В два часа ночи, раскалывая небо, на передовые укрепления немцев пронеслись огненные стрелы первых залпов наших орудий. Танки на большой скорости устремились к городу. Рота Акиняева, сумевшая сохранить все одиннадцать боевых машин, круто повернула на юго-запад, стараясь зайти к городу с тыла.

Немцы, оглушенные мощным артобстрелом, видать, меньше всего ожидали нападения с этой стороны, поэтому подпустили танки Акиняева вплотную к первым городским строениям, не произведя по ним ни одного выстрела, хотя здесь, по данным нашей разведки, стояло несколько их батарей. Это-то и помогло трем вырвавшимся вперед танкам почти в упор расстрелять самую близкую к ним батарею. Остальные, спохватившись, зло огрызнулись в ответ.

У акиняевского танка разлетелась вдребезги часть правой гусеницы. Танк завертелся на месте, взрывая землю, а затем встал как вкопанный. У второго танка заклинило башню, а по левому боку рыжей змеей пополз огонь... Командир дал об этом знать экипажу. Остальным, шедшим следом, приказал прикрыть два первых, выйти вперед.

Бой разгорался стремительно, как пожар в сосновом лесу. Шквал огня бушевал всюду: на земле и в воздухе. Гарь лезла в смотровые щели, застилала глаза, перехватывала дыхание.

Пользуясь прикрытием, экипажи поврежденных танков спешно приступили к ремонту. Акиняев вместе с механиком-водителем и стрелком в считанные минуты починили гусеницу, но в самый последний момент Акиняев был ранен. Осколок угодил в предплечье. Втаскивая командира, стрелок ловко рассек гимнастерку ножом, обнажив рваную, кровоточащую рану.

– Быстрее! – сквозь зубы процедил командир. – Быстрее... – Плотнее прижал к боку перевязанную руку и прокричал команду водителю. Танк рванул с места.

– Правее, к вокзалу! К путям! Там наши танки... Сокрушая могучей броней легкие постройки, танк несся к цели. Из–за пакгауза его обстреляли. Водитель, не снижая скорости, начал маневрировать. Снаряды ложились то сбоку, то сзади. Слева ударило еще одно орудие. Танкисты послали туда ответный снаряд. Орудие замолчало. Но от пакгауза навстречу неслась лавина огня. Снаряды густо обкладывали мчащийся зигзагами танк.

Спасение было теперь только в этом – в маневре. Но вдруг огонь фашистских батарей в центре разом ослаб и переместился влево, где шли остальные девять танков. Акиняев, ранее связавшись по рации, приказал роте сосредоточить огонь на пакгаузе. И теперь все танки шли развернутым фронтом к цели, открыв ответный огонь. В командирских наушниках звучали доклады командиров танков, но этот громкий, сорвавшийся на крик голос командира «десятки», шедшей сзади, Акиняев услышал сразу:

– Сбоку у тебя танк, командир... Фашист сбоку!.. Подсказка пришла вовремя. Командирский танк резко развернул вправо орудие, и тут же наводчик увидел железную громадину с крестом на боку. Чуть дальше – второй, за ним третий... Поймав в прицел, выстрелил. Снаряд чиркнул по броне, не причинив ему вреда.

– «Третьему» и «второму» – подавить батареи! – скомандовал Акиняев. – Остальным за мной! По фашистским танкам – огонь!

Со второго снаряда первый танк окутался дымом и вспыхнул. Наводчик с ходу влепил в него еще один снаряд.

– Слева цель! – дал новую команду Акиняев. Танк, крутнувшись, выстрелил наугад, но «тигр» ответил. Командирский танк сильно тряхнуло и застлало гарью.

– Горим, Егор! – закричал водитель.

– Вперед! На самой предельной! Вперед! Дави гада! – прокричал командир.

Водитель понял и рванул вперед. А навстречу ему с такой же скоростью шел «Тигр».Танки сближались. Один, окутанный дымом, с всплесками сбиваемого встречным ветром пламени был страшен в своей устремленности уничтожить врага даже ценой собственной смерти. Другой, коробка-громада, несся навстречу, скорее по инерции. Это и определило исход: фашист не выдержал. «Тигр», не дойдя метров двадцати, резко свернул вправо, подставив левый бок под акиняевский снаряд. «Тигр» запылал.

– А теперь – ходу! Сбивай пламя с себя! – крикнул командир.

Пламя удалось сбить. Командирский танк продолжал бой. Рота с честью выполнила приказ. Замолчала навсегда вражеская батарея в пакгаузах. Взят был вокзал. Взят и город. А успех важной операции во многом определила стойкость первой танковой роты под командованием старшего лейтенанта Акиняева.

Раненный в голову во время марш-броска, вторично раненный в бою, он не покинул боевого поста. И только тогда, когда бой угас, рухнул без сознания.

В самый канун Победы пришла радостная весть: старшему лейтенанту Егору Григорьевичу Акиняеву за мужество и героизм присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Биографию подготовил: Создатели сайта Отвага.