Демехин Андрей Васильевич - командир звена 503-го штурмового авиационного полка 206-й штурмовой авиационной дивизии 7-го штурмового авиационного корпуса 8-й воздушной армии 4-го Украинского фронта, лейтенант.

Родился 6 декабря 1921 года в деревне Думиничи, ныне посёлок городского типа Думиничского района Калужской области, в семье рабочего. Русский. С 1925 года жил в городе Луганске Украинской ССР (затем Ворошиловград, вновь Луганск).

Окончил школу-семилетку в 1937 году, Ворошиловградский аэроклуб в 1938 году. С 1937 года слесарем-лекальщиком на ворошиловградском заводе имени 20-летия Октября, с 1939 года - на заводе № 60.

В Красной Армии с 1941 года. В 1942 году окончил Энгельсское военное авиационное училище. Член ВКП(б) с 1943 года. В действующей армии с сентября 1942 года. С декабря 1942 года - пилот 503-го штурмового авиаполка на Сталинградском фронте.

Командир звена 503-го штурмового авиационного полка (206-я штурмовая авиационная дивизия, 7-й штурмовой авиационный корпус, 8-я воздушная армия, 4-й Украинский фронт) лейтенант Андрей Демехин к 25 октября 1943 года совершил 97 боевых вылетов на штурмовку живой силы и техники противника.

Весной 1944 года, возвращаясь на свой аэродром после выполнения боевого задания, лейтенант Демехин А.В. совершил посадку на территорию занятую противником и благополучно вывез на своём самолёте-штурмовике «Ил-2» (с воздушным стрелком) экипажи двух повреждённых советских самолётов: пилота самолёта-истребителя «Як-3» и пилота со стрелком штурмовика «Ил-2»...

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 апреля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Демехину Андрею Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Продолжал воевать до Победы. В 1944 году был назначен заместителем командира эскадрильи в своём полку. К маю 1945 года выполнил 118 боевых вылетов.

После войны А.В. Демехин продолжал служить в ВВС. 8 октября 1946 года старший лейтенант Демехин А.В. трагически погиб при исполнении служебных обязанностей. Похоронен в городе Червоноармейск (ныне Радзивилов) Ровенской области Украины.

Награждён орденом Ленина, 2-я орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями.

Именем Героя названа улица в Луганске. На территории завода имени 20-летия Октября установлен памятник Герою Советского Союза А.В. Демехину.

В нашем городе [Луганске] есть улица имени Демехина, но мало кто знает, какой подвиг или подвиги совершил этот человек, чем заслужил у своих земляков вечную память о нём, о бывшем рабочем завода им. 20-летия Октября, где теперь установлен ему памятник…

Возможно, мы бы и до сего времени не знали о его подвигах, если бы не архивные документы и воспоминания его боевых друзей... Вот, например, как об этом рассказывает его боевой друг, лётчик, Герой Советского Союза Василий Емельяненко.

«Вот это да! Вот это подвиг!» - думал я тогда, мартовским днём 1944 года, прочитав на полевом аэродроме информацию в «Правде». Поначалу даже не верил, что такое могло произойти, не преувеличил ли корреспондент?..

Вопросы, которые я задавал сам себе под впечатлением тех событий, были вполне естественными, мне ведь и самому пришлось бывать в подобной переделке.

29 июня 1942 года меня спас от верной смерти лётчик нашего 7-го гвардейского штурмового авиаполка Михаил Талыков. Во время полёта на моторизованную колонну гитлеровцев между Большой Орловкой и Несмеяновкой, на Дону, в мотор моего самолёта попал зенитный снаряд, и я сел недалеко от дороги, в степи. Скрыться негде. Ко мне уже бежали вражеские солдаты. И вдруг рядом садится одноместный штурмовик. Лётчик сорвал крышку смотрового лючка и помог мне туда втиснуться. Чудом не поломав на неровностях почвы шасси, Талыков взлетел на глазах изумлённых фашистов.

В 1943 году лётчик нашего полка Александр Плешаков в аналогичных условиях был спасён своим товарищем Карташовым. В сентябре того же года пилот нашей дивизии Григорий Сивков совершил вынужденную посадку в пойме реки Кубань, немного не долетев до линии фронта. К нему сел молодой пилот Николай Калинин, которому под миномётным обстрелом удалось поднять свой «Ил-2» с двумя воздушными стрелками и лётчиком в задней кабине.

Все так, все это было. Но случай, о котором сообщалось в «Правде», показался мне, тем не менее, из ряда вон. Хотя, признаться, привлёк он меня и потому, что я знал упоминавшегося в корреспонденции Иосифа Стопу.

Перед войной я был начальником учебно-лётного отдела Николаевского аэропорта. В 1940 году во время очередного набора курсантов медицинская комиссия забраковала одного парня из-за малого роста, я настоял на его зачислении в клуб. И вот, оказывается, воюет парень на истребителе!

Сохранилась у меня и фотография И. Стопы с его дарственной надписью, сделанной 15 августа 1944 года после неожиданной встречи в Москве на станции метро «Дзержинская». Смотрит на меня с этой фотографии улыбчивый паренек с челкой. И если бы не погоны младшего лейтенанта, не два ордена Красного Знамени да гвардейский знак на его гимнастерке, трудно было бы поверить, что этот юноша воевал.

А недавно случай свёл меня с другим участником тех событий - генерал-майором Владимиром Егоровичем Милоновым. В прошлом году он со своим сыном Алексеем, тоже лётчиком, побывал в местах, где когда-то был совершен тот подвиг, рассказы о котором передаются до сих пор подобно легенде.

Наш полк после освобождения Таманского полуострова надолго засел на полевом аэродроме у хутора Трактового. До Крыма - рукой подать, сорок километров по прямой. Через Керченский пролив мы летали тогда поддерживать части Приморской армии.

10 марта мы получили приказ нанести удар по скоплению вражеских самолётов на аэродроме Водопой. В боевой расчёт вошли 26 экипажей. В такой большой группе навигационный запас горючего обычно минимальный, поэтому решили делать только два захода на цель. Для сопровождения штурмовиков нам выделили 18 самолётов «Як-3» из состава 73-го гвардейского полка.

В 10 часов, когда облачность поднялась до 300 метров, загруженные фугасными и осколочными бомбами штурмовики пошли на взлёт, тяжело отрываясь от раскисшего грунта. Построившись над аэродромом в колонну, легли на курс. Вскоре к нам присоединились истребители. Одна шестёрка вышла вперёд, а две других повисли чуть сзади на флангах боевого порядка.

Замыкающее звено штурмовиков возглавлял лейтенант Андрей Демехин, на счету которого было 113 боевых вылетов. Это у нас считалось много - обычно редко кто дотягивал до сотни. В задней кабине у турельного крупнокалиберного пулемёта сидел старшина Разгоняев. Ведомыми у Демехина были лейтенант Пётр Клюев со стрелком сержантом Гликиным и младший лейтенант Владимир Милонов со стрелком Николаем Хирным.

И вот позади осталась река Ингул, а через несколько минут, слева по курсу, появился аэродром. Издали были видны выстроившиеся в длинный ряд гитлеровские самолёты - двухмоторные «Ю-88» и одномоторные «Ю-87». В это время на поле начали выруливать немецкие истребители, но летевшие впереди «яки» атаковали их ещё на земле. Зенитки открыли огонь.

Главная эскадрилья, расчленившись на пары, устремилась на огневые точки. Вслед за ней перешли в пикирование ударные группы. Из-под крыльев штурмовиков с дымным росчерком метнулись наши «эрэсы». На земле блеснули вспышки - от нескольких гитлеровских бомбардировщиков только ошмётки полетели…

Штурмовики с набором высоты разворачивалась для второй атаки. Теперь видны были результаты бомбометания: пылало несколько «юнкерсов». Некоторые стояли странно скособочившись. В другом конце аэродрома клубился столб черного дыма - горел склад горючего. А выше штурмовиков шла воздушная схватка истребителей: подоспевшие с аэродрома Снегирёвка «мессеры» сцепились с нашими «яками», кружили попарно и поодиночке на виражах и вертикалях, пытаясь зайти друг другу в хвост.

Последним вышло из атаки звено Демехина. Прошло три минуты, как легли на обратный курс. Восемнадцать километров осталось позади. Милонов бросил взгляд на карту: слева по курсу были два близко расположенных один от другого населённых пункта: Ольговка и Новониколаевка. А что это там, недалеко от Николаевки лежит на брюхе?

«Як»? Дымит, а около него маячит лётчик. Машет руками. Другой истребитель, может быть, напарник, крутился над сбитым на малой высоте и взял курс на восток - видно горючее на исходе.

Место около лежащего самолёта вроде бы ровное... Милонова будто кто-то подтолкнул: не раздумывая, он двинул рукоятку выпуска шасси и с правым доворотом пошёл на снижение.

Демехин и Клюев заметили этот манёвр, решили, что их товарищ из-за повреждения идёт на вынужденную, стали в круг. Милонов хорошо рассчитал и сел на три точки метрах в пятнадцати от истребителя. Пробег был очень коротким. Приподнялся с сиденья, помахал лётчику. Тот подбежал, остановился у левого крыла. Это был наш лётчик-истребитель Иосиф Стопа, небольшого роста, с мальчишеским побелевшим лицом.

- Ты не ранен? - спросил его Милонов. Он хотел предложить ему занять место в кабине вместе с Хирным, но вдруг заметил, что его штурмовик стоит, сильно накренившись на правое крыло. Похоже, колесом угодил в яму... Быстро отстегнул привязные ремни, спрыгнул на землю и обомлел: ямки никакой нет, а вот покрышка, оказывается, разворочена, её осколком зенитного снаряда располосовало. Сказал подошедшему истребителю:

- Нам не взлететь…

- Теперь нас трое, - вымолвил тот упавшим голосом. А трехлопастный винт молотит на малых оборотах.

- Вылезай! - махнул Милонов Хирному, и тот выбрался из кабины с автоматом. В экипаже Милонова стрелок всегда летал с автоматом. На всякий случай. Пистолет - это всё-таки хлопушка, а вот с автоматом вполне можно отбиться. Посмотрел Милонов по сторонам — голая степь, скрыться негде.

А в Новониколаевке непременно сидят немцы. Надо бежать, а там видно будет. Но не оставлять же противнику исправный самолёт! Открыли под мотором сливной бензокран и втроём начали пригоршнями обливать самолёт горючим. Под мотором образовалась лужа. Милонов швырнул туда горящую спичку - вспыхнуло пламя.

Трое уже собрались бежать подальше от Новониколаевки. Глядь, а левее от них по полю катится штурмовик с бортовым номером Демехина. «Ил» закончил пробег невдалеке. Лётчик сдвинул назад фонарь и машет из кабины, зовёт, а сверху самолёт Клюева кругом ходит. Милонов вскочил на центроплан, нагнулся к Демехину, кричит ему: «Андрей, чуть левее видна широкая протоптанная скотом стежка. Доверни туда - там грунт должен быть потверже...» А Демехина занимали другие мысли: сесть-то он сел, но как в кабину стрелка ещё троим втиснуться? И лётчика будто осенило: «Полетишь за стрелка, и малыша с собой возьми, - кивнул на истребителя. — А стрелков устрою на подкосы шасси, - сказал Милонову. - Как усядутся, дашь мне знать...»

Разгоняев и Хирный начали втискиваться головами между раскрытых створок гондол шасси, но примоститься на подкосы сразу не смогли. Пришлось сбросить парашюты. Уселись лицом к мотору. Опустили на глаза защитные очки, ухватились за крестовины стоек. Милонов поднялся на крыло и сел у турельного пулемёта.

Демехин прибавил обороты до средних - самолёт ни с места. Вышел на максимальные и на форсаж - самолёт стоит и только трясется, как в лихорадке. Убрал газ. Все, кроме Демехина, покинули свои места, по двое уперлись в стойки шасси, начали изо всех сил подталкивать машину. Наконец самолёт тронулся и медленно выполз на взгорок. На колеса налипло столько чернозема, что они с трудом проворачивались. Все принялись быстро соскребать вязкую грязь. А самолет Клюева все кружит.

Необычный экипаж занял снова свои места. В уши ударил неистовый рёв, штурмовик нехотя начал набирать скорость на разбеге. Уже и толока кончилась, а «Ил» всё бежит с поднятым хвостом. Демехин не выдержал, подобрал ручку управления на себя, и только тогда самолёт отделился от земли, покачиваясь с крыла на крыло. Вот тогда у Демехина по спине пробежала холодная струйка пота.

Скорость - 300 километров. Высота пятьдесят метров. Курс на восток, позади самолёта Демехина змейкой ходит Клюев, прикрывая ведущего от возможных атак истребителей, но их, к счастью, не было. Демехину пришлось лететь на повышенных оборотах: ведь шасси выпущено - здесь ещё два пассажира. От этого сильно возросло лобовое сопротивление, стрелка бензомера неумолимо склонялась в сторону нуля... Хватит ли горючего, чтобы хоть через Днепр перелететь? Вот и река. На часах - 11.15. Бензин кончился. Демехин выбрал площадку вблизи хутора, по дыму из трубы определил направление ветра и пошёл на посадку, думая о сидящих на шасси: они-то, наверное, при бешеном встречном потоке, совсем окоченели. Ведь ещё никто не возил никогда так людей, и не известно, чем это кончится.

Наконец штурмовик мягко коснулся земли. Ещё на пробеге лётчик выключил зажигание и обмяк в кабине. А вот и Клюев благополучно приземлился. Первыми выскочили из кабины Милонов со Стопой. Бросились к шасси, а там стоят с головы до ног забрызганные грязью Хирный и Разгоняев. Подбежали Клюев с Гликиным, севшие буквально на последних каплях горючего: винт на пробеге остановился сам.

- Как там дела? - подал голос Демехин, устало выбираясь из кабины.

- Порядок, командир! - ответил Разгоняев.

И только теперь все начали приходить в себя.Стопа бросился целовать Милонова и Демехина, потом все вместе обнялись по-медвежьи и закружились... Словно в хороводе. Молча закурили, подал голос Клюев:

- Я над вами семнадцать кругов сделал, чего вы так резину тянули?..

Всё это произошло 60 лет тому назад. Из семи отважных лётчиков и воздушных стрелков война и годы не пощадили почти никого. Герои Советского Союза Андрей Демехин и Пётр Клюев погибли за штурвалами боевых самолётов. В бою за Родину отдали свои жизни воздушные стрелки Хирный и Разгоняев. Гликин, говорят, после войны работал где-то на востоке страны, затерялись следы Иосифа Стопы.

Лишь один участник тех удивительных событий - генерал-лейтенант В. Милонов и сохранившиеся с давних пор документы помогли восстановить эту почти фантастическую историю.

Алексей Филатов (Газета «Ижица» от 10 января 2007 года, город Луганск)

Биографию подготовил: Уфаркин Николай Васильевич (1955-2011)