Шатров Николай Константинович - командир танковой роты, 1-го отдельного интернационального танкового полка в войсках республиканской Испании, старший лейтенант.

Родился 3 декабря 1905 года в деревне Гудково ныне Поназыревского района Костромской области в семье крестьянина. Русский. Член ВКП(б) с 1927 года. Рано остался сиротой, беспризорничал. Воспитывался в детском доме. Окончил 7 классов, совпартшколу в городе Муром. Работал слесарем на заводе. Проходил срочную службу в Красной Армии в 1923-1929 годах.

В 1931 вновь призван в Красную Армии и направлен в танковые войска. В 1932 году окончил Саратовскую бронетанковую школу. Проходил службу в 13-й механизированной бригаде в должности командира роты учебного танкового батальона. С начала национально-революционной войны в Испании не однократно писал рапорта, но очередь дошла только летом 1937 года.

В июле 1937 года старший лейтенант Шатров с последней группой добровольцев, через Ленинград и Париж, прибыл Испанию, в распоряжение комбрига Д.Г. Павлова. Пополнение было направлено на Арагонский фронт, где шли самые ожесточенные бои. Танковая группа майора Кондратьева, в которой был Шатров, поддерживала наступление на город Сарагосу группировки "Д", куда, кроме анархистских частей, входили дивизии Листера и генерала Вальтера.

Танки Шатрова, атакуя сильно укрепленные форты, шли во главе наступающих анархистов. В боях под Фуэнтес-де-Эбро (юго-восточнее города Сарагоса) неоднократно лично водил роту в атаку, показывая подчинённым образцы мужества и храбрости. Командир роты придумал особый тактический маневр, позволяющий успешно вести бой с противотанковыми артиллерийскими батареями, в боях уничтожил несколько вражеских батарей. 22 октября 1937 года во время очередной атаки танк командира роты был подбит. При устранении неисправности старший лейтенант Шатров погиб от франкистской пули.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 марта 1938 года за образцовое выполнение специальных заданий Правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за проявленный в этом деле героизм старшему лейтенанту Шатрову Николаю Константиновичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Именем Шатрова названа улица в поселке Поназырево, в СПТУ-16 открыт музей боевой славы.

Бой 7 октября 1937 года.

Командир роты Николай Шатров перед тем, как захлопнуть люк, сказал командирам экипажей:
- При встрече с противотанковой артиллерией начинаем танцевать «Арагонскую хоту». Всем ясно?..
- Ясно, товарищ командир, - танкисты заулыбались.

Они уже знали, что «арагонской хотой» командир назвал придуманный им тактический маневр при встрече с заградительным орудийным огнем противника. Во избежание больших потерь один танк шел напролом, отвлекая огонь орудий на себя. Тем временем соседи окружным путем брали стреляющие пушки "в клещи" и уничтожали. Получалось изящно и ловко, действительно, как в парной, замысловатой и темпераментной арагонской хоте.

Атака развивалась успешно. Но вот с холма грохнули вражеские орудия. Танк Сергея Лапутина тотчас же пошел на них, два соседних расползлись в стороны. Как только лапутинская машина на полном ходу перевалила окоп, танк вздрогнул и остановился: вражеский снаряд угодил в гусеницу.

- Доплясались! - выругался Лапутин, но, глянув в триплекс, тут же обрадовано воскликнул. - А наши-то уже там, давят гадов! Молодец Шатров, погасил противотанковую батарею и жмет дальше. Вот что значит "танцевать" хоту по-танкистски! Ничего не скажешь - храбрый и бесстрашный у нас командир.

А танк Шатрова вместе с другим, ведомым, круша все на своем пути, действительно, в это время словно танцевал какой-то неповторимый задорный танец. Танки то расходились, то сходились на большой скорости, потом, как бы присев, делали несколько точных выстрелов и стремительно неслись дальше. Они продвигались то вправо, то влево, разворачивались, меняли курс, изобретая все новые и новые движения. С ходу взлетев на взгорок и преодолев препятствие, машины на миг задерживались в воздухе в стремительном полете-прыжке. Потом, легко хлопнувшись гусеницами о песок и подскочив как мячик, в выжидании для лучшей ориентировки, застывали на месте или медленно, словно метя пол, пятились назад. А уже через минуту делали снова рывок, устремлялись вкруговую к цели. Механики-водители машин, соревновались в ловкости и сообразительности. Они то действовали выверено, то вдруг, будто соперничая между собой, стремились перещеголять друг друга. Цветные одежды "танцорам" заменяли вырывающиеся из стволов ярко-красные вспышки орудийных выстрелов, щелк кастаньет - рассыпаемые трели пулеметов.

О бое 17 октября в районе Фуентес де Эбро (Михаил Кольцов, "Испанский дневник"). .

"Опять идут упорные жестокие бои на подступах к фашистской Сарагосе. Двадцатый раз мы говорим "упорные, жестокие". Но при этом нисколько не повторяемся. Каждый новый этап войны в Испании приносит все большее ожесточение борьбы, все большую насыщенность ее огнем и техникой, все большее количество жертв....

В 11 часов республиканцы начинают свою первую атаку. Надо прорваться у Фуентес де Эбро, одного из крупных районов под Сарагосой... Первая атака не удалась. На 13 час. 30 мин. назначена вторая. Ровно в 13 час. 20 мин. слышен треск моторов... весь горизонт над фашистскими траншеями в сплошном дыму.

Тотчас двигается вперед группа танков. На нескольких из них сидят пехотинцы, это ударники, отважная испанская молодежь.

Отсюда, со скалы, четко видна каждая деталь атаки. Вот танки подходят к колючей проволоке. Вот прорывают ее. Здесь пехота, сидящая на танках, должна моментально спрыгнуть и залечь. Но эти сумасшедшие ребята идут дальше. Зачем?! Зачем?! Вот их косит пулеметным и противотанковым огнем... Мятежники встречают танковую группу целой тучей огня. Взрывы сопровождают путь танков тесным кольцом.

В окопах у фашистов паника. Люди выскакивают, поднимают вверх винтовки, просят пощады. Но когда танк перевалил через траншеи и направился вглубь, те, кто остался в живых, опомнившись, опять возобновляют стрельбу. Этого никак нельзя избежать, и в результате линия огня, хотя и неплотно, но замыкается за танками. Пехоты за ними успело просочиться немного...

Проходит три часа. Атака то возобновляется, то затухает. Солдаты начали окапываться на отвоеванной полосе земли. Тем временем танки непрерывно дерутся в огненном кольце. Вот они пробиваются к своему сборному пункту; тех, у кого снарядами повреждены гусеницы, самоотверженно тянут на буксире товарищи. Только три танка не могут прорваться, два из них горят...

Солнце начинает заходить; здесь, в горах, осенью быстро темнеет. Фашисты все ведут стрельбу по трем одиноким танкам - значит, эти танкисты еще сопротивляются.

Еще час. Все тонет в темноте. Танкисты заправились бензином на сборном пункте, но не думают отдыхать. Они напряжены, возбуждены до крайней степени. Надо выручить тех, кто остался. Надо вытащить танки, найти товарищей.

Из добровольцев составлено несколько команд - танкисты с пехотинцами. Они поползут вперед, чтобы разведать местность...

Вдруг в ложбинке, где стоят танки, раздаются радостные вопли. Все стекаются туда. В густой толпе стоят трое ребят - экипаж одного из окруженных танков, того, который не горел. Все их обнимают, все их целуют со слезами на глазах. Двое из трех ранены. Они рассказывают: прямыми попаданиями в танк на обрыве отбило ходовые механизмы орудий и пулемет, ранило командира башни и командира машины. Фашисты совсем подобрались к машине - кричали, уговаривали сдаться, обещали помиловать, угрожали, что или подожгут, или разнесут вдребезги. Ребята отстреливались из пистолетов, водитель убил двух фашистов. Решили отбиваться до последних трех патронов - последние три остались для себя самих. Но потом стихло: фашисты решили оставить дело до утра. Экипаж снял замки с орудий и пулемета, выполз с ними из танка и добрался до канала искусственного орошения. По горло в воде и временами окунаясь, пошел в направлении своих. И вот, наконец, добрался до захваченной республиканцами части окопов. Бойцы слушают в глубоком волнении и решают сейчас же идти выручать танки. Сколько раз вытаскивали - ну и теперь можно будет вытащить.

Командир, подсвечивая ручным фонариком себе в сумку, пишет донесение. Пройдено тысяча семьсот метров в глубь фашистского укрепленного района. Арагонская ночь в октябре холодна и ветрена. Война кончится не завтра и не послезавтра. Победа родится из упорства, терпения и жертв".

В следующей записи от 18 октября 1937 года Михаил Кольцов рассказывает о спасении еще одного экипажа танкистов, героически проведших 24 часа в окруженном врагами танке и вышедшем в расположение республиканцев. По вполне понятным в те годы причинам замечательный советский журналист не называет имена танкистов-добровольцев и их командира. А этим командиром у Фуентес де Эбро в те дни был Николай Шатров. Вышедшие же из окружения - танкисты его роты, будущие Герои Советского Союза горьковчанин Павел Семенов и рязанец Сергей Лапутин.

Биографию подготовил: Сергей Каргапольцев