Шиндиков Николай Фомич – механик-водитель танка Т-34 49-й гвардейской танковой Вапнярской Краснознаменной ордена Суворова бригады (12-й гвардейский танковый Уманский Краснознаменный ордена Суворова корпус, 2-я гвардейская танковая армия, 1-й Белорусский. фронт), гвардии сержант.

Родился 30 октября 1925 года в деревне Любиж ныне Овсянковского сельсовета Горецкого района Могилёвской области в крестьянской семье. Русский. Окончил 5 классов школы в деревне Тимоховка того же района. В 1939 году семья переехала в село Тенгулы Мариинского района Кемеровской области. Там окончил 7 классов. Работал учетчиком тракторной бригады в колхозе «Победа», затем, окончив курсы при машинно-тракторной станции, работал трактористом. Призван в армию в декабре 1943 года. Окончил полковую школу при танковой части.

Во время Великой Отечественной войны в действующей армии – с декабря 1944 года. Воевал на 1-м Белорусском фронте.

Отличился в ходе Варшавско-Познанской наступательной операции на территории Польши.

В ходе январского наступления 1945 года без поломок провёл свой танк на расстояние свыше 500 км, участвовал в освобождении городов Сохачёв, Любень-Куявски, Иновроцлав.
В ночь на 22.01.1945 года батальону была поставлена задача овладеть городом Иновроцлав. При выполнении поставленной задачи группа в составе четырех танков, в которую входил танк механика-водителя Н.Ф.Шиндикова, первой ворвалась в город, захватила железнодорожную станцию, телеграф, радиоузел и аэродром противника. Продолжая выполнять дальнейшую задачу, группа танков перерезала шоссейные дороги западнее города Иновроцлав, чем отрезала пути отхода противника на запад.В этих боях экипажем огнем и гусеницами уничтожено более 40 автомашин, 4 самолета, более 50 солдат и офицеров противника.
Погиб в этом бою*.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство Шиндикову Николаю Фомичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Награжден орденом Ленина (27.02.1945).

Имя Героя носят улицы в Мариинске и селе Тенгулы. В городе Горки Могилевской области на Аллее Героев Советского Союза и Социалистического Труда установлен мемориальный знак в честь Н.Ф.Шиндикова. В Мариининске имя Героя занесено на доску Аллеи Славы.

............................................................
*В ряде источников указывается дата гибели - 28 февраля 1945 года, но она не подтверждается свидетельством участника событий (см. ниже).

Из наградного листа на присвоение звания Героя Советского Союза:

В боях по разгрому немецких оккупантов с 14 по 23 января 1945 года проявил на поле боя мужество и геройство.

Танк, который водит механик-водитель Шиндиков, с боями прошел 500 километров, не имея ни одной вынужденной остановки. Его танк участвовал беспрерывно в разведке и освобождении городов Блендув, Сохачев, Любень и Иновроцлав.
16.01.1945 года на своем танке стремительно ворвался в город Сохачев, мошным огнем из пушки гусеницами уничтожал отходящую автоколонну противника. Уничтожил автомобилей с разными грузами – 35, пушек – 2, повозок с боеприпасами и продовольствием – 25, солдат и офицеров противника – 46.
19.01.1945 года в боях за город Любень гусеницами танка уничтожил 1 пушку. Стремительно ворвавшись на аэродром, экипаж уничтожил 3 самолета противника с летным составом, пытавшиеся подняться в воздух.
В ночь на 22.01.1945 года батальону была поставлена задача овладеть городом Иновроцлав. При выполнении поставленной задачи группа в составе четырех танков, в которую входил танк механика-водителя Шиндикова, первой ворвалась в город, захватила железнодорожную станцию, телеграф, радиоузел и аэродром противника. Продолжая выполнять дальнейшую задачу, группа танков перерезала шоссейные дороги западнее города Иновроцлав, чем отрезала пути отхода противника на запад.
В этих боях экипажем огнем и гусеницами уничтожено: автомашин с различными грузами – 41, повозок – 19, самолетов- 4, солдат и офицеров противника – 56.

Представляется к присвоению звания Героя Советского Союза.

Командир 3-го танкового батальона гвардии майор Кульбякин
26 января 1945 года

Из книги С.С.Мацапуры «Товарищ сержант» (в сокращении)

…Комбат, развернув на столе карту, сказал:
— Ваши четыре машины пойдут впереди батальона. Первая цель — разведать огневые средства противника в районе Иновроцлава. Вторая — навести панику в гарнизоне. Третья, и наиболее важная, — прорваться через город к западной его окраине, перекрыть фашистам пути отхода.
Комбат отметил на карте пункты вероятной встречи с охранением противника, приказал действовать без шума. Чтобы радиоразведка врага не обнаружила нас прежде времени, танковые радиостанции держать только на приеме. Передавать в батальон лишь самые важные данные. Возглавит группу старший лейтенант Аматуни.
Мы вернулись к машинам, приняли некоторые меры маскировки. Я выбил днище из заправочного ведра, закрепил ведро на срезе пушечного ствола. Получился как бы дульный тормоз — такой же, как на немецких танковых пушках. В темноте не отличишь. Десантников разместили внутри танка на боеукладке. Командир роты сел в машину младшего лейтенанта Матвеева, тронулись в путь. Наш танк шел головным. Не знаю уж, сколько километров прошли, когда впереди, у обочины дороги, я заметил мелькнувший дважды свет — вроде бы луч карманного фонарика. Примечаю место, сбавляю скорость, заставляю двигатель работать с подвыванием — под немецкий. Докладываю о замеченном лейтенанту Погорелову. Он приказывает:
— Сильных, Гришпун — приготовиться!
Сильных, как и Погорелов, знает немецкий язык в пределах элементарного разговора, Гришпун — отлично. Подъезжаем к кустарнику. Близ него на снегу смутно вырисовываются фигуры людей. Они одеты в белые маскировочные костюмы. Двое идут к нам, но за кустами еще кто-то. Окликаю негромко с картавинкой, под шум работающего мотора:
— Камрад, их волен раухен! (Товарищ, хочу закурить!)
Один из них сует мне в люк зажигалку, чиркает ею. Закуриваю. Он что-то быстро спрашивает. Понимаю только: «Рус панцер» (Русские танки). За меня отвечает Гришпун. От куста подходят еще двое. Гришпун, продолжая громко говорить, выбирается наружу через верхний люк. За ним — лейтенант Погорелов и радист Сильных. Да и у меня пистолет уже в руке. И наши и фашисты стоят кружком, Гришпун говорит за троих, из люка на броню вылезают еще двое десантников. Что-то смутило фашистов, хотя танковые шлемы и комбинезоны что у нас, что у них — одинаковые, десантники тоже были в трофейных маскировочных костюмах. Один из фашистов вдруг схватился за автомат, лейтенант Погорелов придержал его руки. Короткая схватка — и все четверо гитлеровцев уже лежат на снегу. Слышно, как под кустом зуммерит полевой телефон. Рядом с телефоном стоит и ящик радиостанции. Гришпун снимает трубку телефона, что-то коротко отвечает. Потом десантники обрезают провод, разбивают радиостанцию.
Подъезжают другие машины. Старший лейтенант Аматуни и лейтенант Погорелов рассматривают карту. Примерно в двух километрах впереди Т-образный перекресток. Комбат предупреждал, что здесь противник должен выставить сильное охранение. За перекрестком, в 4–5 километрах, предместье Иновроцлава.
Идем к городу. Снег все падает. Это и хорошо, и плохо. Снижает видимость не только противнику, но и нам. Но у нас преимущество нападающей стороны. Поворот дороги, еще поворот, подъем. Вижу Т-образный перекресток. На нем в 15–20 метрах друг от друга стоят три немецких средних танка, каждый развернут пушкой на свою дорогу. Экипажей не видно — сидят в машинах. Лейтенант Погорелов докладывает ротному, тот по радио в батальон. Получаем распоряжение: «Действуйте по обстановке, поменьше шума».
До перекрестка метров сто. Проходим половину расстояния, моторы фашистских танков не работают, башни неподвижны. Экипажи спят или пьяны? А может, и то и другое вместе? Спрашиваю Погорелова:
— Разрешите таран?
— Давай! — отвечает он. — Не отбей «ленивец».
Я уже говорил, что «ленивец» — самое уязвимое место танка, когда валишь даже обычные деревья. А при таране, когда бьешь вражеский танк, тем более. Конечно, и лишившись «ленивца», танк останется на ходу. Но придется выбросить несколько траков из гусеницы, перетянуть ее. В результате резко упадут и скорость машины, и ее маневренные возможности. Говорю ребятам:
— Держитесь крепко, не то шишки набьете.
К первому танку подхожу сзади, сбоку, на самой низкой, первой скорости. Поддеваю его лобовой броней, переворачиваю. Хотел так же ударить и второй, но помешал глубокий кювет. Пришлось бить сильно, прямо в борт. От удара с немецкого танка сорвало башню. Разворачиваюсь к третьему, спешу, потому что грохот и скрежет двух таранов подряд и мертвого разбудят. В спешке ошибаюсь. Танк мой левой гусеницей заскакивает на вражескую машину, гнет ее пушку, скользит с большим креном на одной правой гусенице и едва не переворачивается сам. Торможу. Выбираемся из люка. Десантники бегут к вражеским машинам, я осматриваю ходовую часть своей. Так и есть: лопнул бандаж на левом первом катке. Ну, с такой неисправностью воевать еще можно.
Подъехали другие наши танки. Десантники волокут фашиста из машины, у которой сбита башня. Он оглушен, но помаленьку приходит в себя. Старший лейтенант Аматуни с помощью Гришпуна допрашивает пленного. Он отвечает, что экипажи держали связь по радио и телефону с дозором (с тем, который мы сняли). Под броней с заглушенным мотором стало холодно. Выпили для согрева и задремали. Командир роты связывается с батальоном. Получает приказ: «Быстро к городу. Задача прежняя». Старший лейтенант Аматуни пересаживается в нашу машину. Идем к Иновроцлаву на четвертой скорости, машина от машины в 100–120 метрах. Это на случай, если головная попадет в огневую засаду.
Отделявшие нас от Иновроцлава четыре-пять километров проскакиваем за несколько минут. Мелькают домики пригородного поселка, на выходе из него танки вынуждены остановиться. Противник ведет по дороге сильный огонь. Кто поставил фашистов в известность о нашем приближении, не знаю, но факт остается фактом: встретили так, словно ждали. От городского вокзала бьют танковые пушки, справа, с окраины, — артиллерийская батарея. Фашисты пытаются контратаковать, пускают танки. Типичный ночной бой. И мы, и они ведем перестрелку, целясь по вспышкам орудийного огня. Вижу впереди язычки пламени. Они пляшут по контуру вражеского танка. Он стоит поперек дороги, закупорив ее. Добиваем этот танк. Гул двигателей других машин удаляется. Контратака отбита, однако артиллерийский огонь не стихает.
Старший лейтенант Аматуни приказывает Матвееву, Михееву и Пилипенко рассредоточиться левее дороги и оттянуть на себя огонь противотанковой батареи. Наша машина сворачивает вправо. Ищем обозначенную на карте лощину. Она должна вывести нас к окраине города, в тыл вражеской батарее. Подъем из лощины пологий. Метрах в ста левее и сзади нас вспышки озаряют ведущие огонь орудия. Мчимся к ним. Вижу, как суетятся гитлеровцы, разворачивая пушки стволами в нашу сторону. Одну все-таки успели развернуть и выстрелить. Снаряд срикошетировал о башню, снопы искр осветили танк изнутри. И тут же пушка оказалась под гусеницами танка.
Разделавшись с фашистской батареей, все четыре машины двинулись к центру города. Построились ромбом. Головной танк вел пушечно-пулеметный огонь вдоль улицы, правый — по нижним этажам и подвалам левой стороны улицы, левый танк, наоборот, — по правой ее стороне. Как бы наперекрест. Замыкающий танк развернул башню стволом назад. Десантники снова забрались на броню и вели наблюдение, а когда было необходимо, били из автоматов по подворотням и подвалам, уничтожая засевших там фаустников. Гитлеровцы, вооруженные фаустпатронами, были чрезвычайно опасны для нас в тесноте городских улиц.
Все так же ромбом выезжаем на центральную площадь. Слева кинотеатр, возле него десятка полтора легковых немецких машин и вездеходов. Двери кинотеатра широко распахнуты, в полосе света толпа солдат и офицеров. Кто-то из наших ребят таранит танком автомашины, всаживает в подъезд два снаряда подряд.
Не задерживаясь, мчимся дальше. Впереди еще одна площадь, на ней костел. Нам бы, как выяснилось впоследствии, свернуть от церкви влево, но мы потеряли ориентировку, пошли прямо. Опять предместье, за ним поле. За проволочной изгородью аэродром. Ворвались на него, подожгли и протаранили несколько истребителей и бомбардировщиков.
— Не туда выскочили, — говорит старший лейтенант Аматуни. — Давай обратно к церкви.
Вернулись к церкви. Противник уже организовал оборону. Из улиц, выходящих на площадь, ведут по нас огонь противотанковые орудия. С чердаков, из подворотен и подвалов строчат автоматы и пулеметы. Рвутся фаустпатроны. Командир роты быстро расставляет машины так, чтобы они прикрывали друг друга огнем. Пермяков и Дарбинян заводят свои танки в арки подворотен, Шиндиков мне не виден, он где-то за углом. Я задним ходом заезжаю в магазинную витрину. Наблюдение и обстрел хорошие, в трех направлениях. Десантники — а их у нас более двадцати человек — прикрывают машины от фаустников.
Ведем огневой бой. Результаты его в темноте определить трудно. Во всяком случае, фашисты держатся на почтительном расстоянии. Командир роты связывается по радио с батальоном, коротко докладывает обстановку. Получив какое-то распоряжение, приказывает командирам машин:
— Выходим из боя, прорываемся на западную окраину, к мосту.
Смотрю на часы: без нескольких минут два часа ночи 21 января 1945 года.
Старший лейтенант Аматуни уже сориентировался по карте в лабиринте городских улиц. Прикрывая друг друга огнем, танки сворачивают от церкви влево. Минут десять хода — и мы через западную окраину Иновроцлава выезжаем к мосту. Шагах в ста от него встретил нас фаустник. Вижу вспышку, давлю на газ. Фаустпатрон взрывается, задев металлическую ленту, которой крепится к танку запасной бачок. Машина повреждений не имеет, но ранен санинструктор из десанта.
Когда наши машины уже миновали городское предместье и мост и главная опасность — быть подбитым в какой-нибудь узости — миновала, мы понесли потери от одной-единственной автоматной очереди. Случай этот достаточно показателен, и я хочу на нем остановиться.
Известно, что механик-водитель танка ведет наблюдение либо через триплекс, когда передний люк закрыт, либо прямо через открытый люк. У каждого из этих способов наблюдения есть свои положительные и отрицательные стороны. В первом случае механик-водитель защищен от пуль и осколков, бьющих по лобовой броне, но резко ограничен обзор местности. Во втором случае, наоборот, хорошо просматривается местность, а следовательно, есть возможность маневрировать машиной, но зато нет гарантий даже от случайной пули. Конечно, в бою первый способ предпочтительнее, и механик-водитель должен вести наблюдение только через триплекс, с закрытым люком. Однако, как во всяком правиле, здесь тоже есть исключения.
В ходе ночных боевых действий или в сильный туман, дождь, снегопад, когда видимость снижается до считанных метров, а танк, в силу сложившейся обстановки, движется на высокой скорости, механику-водителю приходится держать люк открытым. Иначе он может угробить машину, — например, свалится с узкого моста или подставит под выстрел фаустника.
Для того чтобы обеспечить минимум безопасности и вместе с тем сохранить хороший обзор и возможность маневра, опытные механики-водители поступали так: люк откроют, но броневую его крышку не закрепляют стопором. При движении танка она колеблется на пружине — то прикроет люк, то откроет. Колебания достаточно частые, и ты хорошо видишь местность. С другой стороны, эти же колебания броневой крышки в какой-то мере защищают от пуль и осколков. А при необходимости, поскольку крышка не застопорена, можно моментально ее захлопнуть и перейти к наблюдению через триплекс.
В машине младшего лейтенанта Михеева механиком-водителем был сержант Шиндиков — парень очень боевой, но недостаточно опытный. С самого начала рейда на Иновроцлав он действовал отлично, однако, когда мы выскочили из центра города на окраину, к мосту, Шиндиков пренебрег этим маленьким, но истинно золотым правилом — не ставить крышку открытого люка на стопор, Уже за мостом автоматная очередь полоснула по лобовой броне, несколько пуль попало в люк. Шиндиков был убит, младший лейтенант Михеев сам сел за рычаги и повел машину дальше.
Еще не рассвело, а с дозорных, машин поступило сообщение: колонна противника выдвигается из города на запад. Значит, начинают тикать. Вывели мы танки на боевые позиции. Первым показался бронетранспортер, за ним штук десять легковых машин. Шли с зажженными фарами. Видимо, фашистское начальство. Подпустили их метров на четыреста, расстреляли, не выезжая из укрытий. Потом по второй дороге двинулись из города большие, крытые брезентом грузовики. Тоже далеко не прошли. На обеих дорогах образовались пробки из подбитых машин. Они ярко горели, освещая ближайшие окрестности. Утром фашисты поперли из города лавиной — пехота в колоннах и пехота на грузовиках, конные обозы, артиллерия, масса легковых машин. Тут уж нам пришлось поработать и пушками, и пулеметами, и гусеницами. Может, и удалось бы какой-то части этих войск прорваться на запад, но к нам подошел весь 3-й батальон во главе с майором Кульбякиным, танки других батальонов, подразделения мотострелков 34-й гвардейской стрелковой бригады. Противник был зажат на поле между двух больших дорог и почти полностью истреблен или пленен.
Бой закончился во второй половине дня. Майор Кульбякин тотчас приказал командиру роты вернуться с четырьмя нашими машинами в Иновроцлав.
— Отдыхайте, отсыпайтесь, — добавил он. — И составьте список ваших бойцов и командиров для представления к наградам.

Родина высоко оценила действия 49-й гвардейской танковой бригады в ходе беев за Иновроцлав. Звания Героя Советского Союза были удостоены командир 3-го батальона майор Алексей Николаевич Кульбякин, командир нашей роты старший лейтенант Ашот Апетович Аматуни, командир взвода лейтенант Семен Алексеевич Погорелов, командиры машин младшие лейтенанты Олег Петрович Матвеев, Павел Антонович Михеев и Яков Павлович Пилипенко, механики-водители старшие сержанты Ншан Авакович Дарбинян, Владимир Васильевич Пермяков, сержант Николай Фомич Шиндиков и я, тогда старшина.

Биографию подготовил: Л.Е.Шейнман (г. Ижевск)