Виноградов Александр Федотович – разведчик взвода пешей разведки 289-го гвардейского стрелкового полка (97-я гвардейская стрелковая дивизия, 5-я гвардейская армия, 2-й Украинский фронт), гвардии старшина – на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Родился 26 декабря 1923 года в деревне Удмуртское Гондырево ныне Алнашского района Удмуртии в семье крестьянина. Удмурт. Окончил 7 классов. Работал кузнецом в колхозе.

В апреле 1942 года был призван в Красную Армию Алнашским райвоенкоматом. В пулеметной школе прошел военную подготовку, получил специальность пулеметчика. В ноябре 1942 года был направлен в 97-ю гвардейскую стрелковую дивизию, занимавшую оборону на южном фасе Курской дуги в районе города Обоянь. Весь боевой путь прошел в составе 289-го гвардейского стрелкового полка сначала пулеметчиком, затем разведчиком. Воевал на Юго-Западном, 1-м и 2-м Украинских фронтах.

В летних боях 1943 года молодой солдат зарекомендовал себя смелым и находчивым воином. Когда дивизия вступила на Правобережную Украину, он уже был опытным командиром пулеметного расчета.

Во время наступления на город Кировоград пулеметчик Виноградов уничтожил около ста фашистов. Под селом Красный Кут при отражении контратаки противника метким пулеметным огнем отсек фашистских автоматчиков от танков и заставил их залечь. Вырвавшиеся вперед танки были уничтожены артиллеристами. Следом были отбиты еще 3 атаки. 5 января 1944 года пулеметным огнем подавил 2 огневые точки противника. 6 января сразил около 10 неприятельских солдат.

Приказом командира 97-я гвардейской стрелковой дивизии от 19 января 1944 года гвардии ефрейтор Виноградов Александр Федотович награжден орденом Славы 3-й степени (№ 2467)

Через несколько дней после вручения награды, когда возникла острая необходимость захватить пленного, Виноградов вызвался пойти в разведку. В ночь на 1 февраля захватил в плен фашистского снайпера. «Язык» оказался ценным. На другой день, по приказу командира полка подполковник Науменко был переведен в полковую разведку. Став штатным разведчиком, за короткое время Виноградов привел девять "языков".

Приказом от 7 марта 1944 года гвардии сержант Виноградов Александр Федотович награжден орденом Славы 2-й степени (№ 1696)

Наступление развивалось успешно, и 13 апреля 1944 года дивизия достигла реки Днестр. В конце апреля Виноградов был принят в ряды ВКП(б) и снова отличился в бою на днестровском плацдарме.

В ночь на 5 мая 1944 года гвардии старший сержант Виноградов возглавил группу разведчиков из 3-х человек. Ворвавшись в траншею противника в районе села Пугачены (Новоаненский район Молдавии), разведчики захватили в плен унтер-офицера и доставили его в штаб полка. В этом бою Виноградов истребил около 10 гитлеровцев. На допросе пленный дал подробные сведения об обороне, которые были учтены при организации наступления дивизии. 22 мая командиром полка был представлен к награждению орденом Славы 1-й степени.

Пока по инстанциям ходили наградные документы, бои продолжались. 17 мая гвардии старшина Виноградов был назначен на офицерскую должность – командиром взвода разведки. В конце июня 1944 года 5-я гвардейская армия была передана в состав 1-го Украинского фронта. После передислокации и отдыха в начале августа переправилась на Сандомирский плацдарм на левом берегу реки Висла, и включилась в ожесточённые бои на плацдарме.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии старший сержант Виноградов Александр Федотович награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

В начале октября ему было присвоено первое офицерское звание – младший лейтенант. В газете «Красная Звезда» был напечатан очерк об отважном разведчике. 12 октября 1944 года в бою во время очередного разведрейда гвардии младший лейтенант Виноградов погиб смертью храбрых.

Похоронен в населенном пункте Корытница Родомского воеводства (Польша).

Награжден орденами Славы 3-х степеней.

В деревне Удмурт-Гондырево, где жил Александр Виноградов, есть улица, названная его именем. Также его имя носит местная общеобразовательная школа, создан музей боевой славы.

Последний бой

29 сентября был вызвал в штаб дивизии командир взвода полковой разведки гвардии старшина Л. Виноградов. Мне лично была известна причина этого вызова, а вот догадывался или нет Александр, зачем его вызывают, я не знал. Во всяком случае, держался он спокойно, был, как всегда, подтянут, разве что в его карих глазах светились веселые искорки. Догадывался, наверно...

В этот день командир дивизии гвардии генерал-майор И. И. Анциферов вручил ему сначала погоны младшего лейтенанта, а затем орден Славы I степени и поздравил первого в дивизии полного кавалера этого почетного солдатского ордена. Ему вручили также приветственное письмо командования дивизии, в котором были и такие слова: «Вам, первому полному кавалеру ордена Славы нашей дивизии, мужественному и бесстрашному богатырю нашей любимой Родины, командование дивизии шлет горячий, сердечный, боевой привет и крепко жмет Вашу богатырскую руку! Мы уверены в том, что Вы воспитаете десятки мужественных и опытных разведчиков, передадите им свой богатейший опыт и своим героизмом, мужеством и отвагой прославите в боях наши боевые гвардейские Знамена...»

Виноградов несколько дней оставался гостем командира дивизии.

Накопленный нашими бойцами опыт инженерных работ очень пригодился на новом рубеже. Состояние оборонительных сооружений не могло нас удовлетворить. Траншеи первой линии имели недостаточную глубину, отсутствовали землянки для размещения личного состава. Но когда пришлось самим взяться за наведение должного порядка в этом деле, мы тогда поняли, что к чему. Под тонким слоем грунта на участке обороны были сплошные камни и щебень. И снова в ночное время наши бойцы буквально вгрызались в землю.

Так для нас начался октябрь 1944 года.

Есть свои строгие законы войны для тех, кто находится на передовой. Один из них: знать как можно больше о противнике, быть всегда начеку, не дать врагу застигнуть тебя врасплох. Вопросами разведки мне приходилось заниматься постоянно. И на этот раз очень тщательно комплектовалась разведгруппа, возглавить которую было приказано гвардии старшему сержанту Попенко. Группами прикрытия руководили гвардии старший сержант Безменов и гвардии рядовой Починко. Участники ночного поиска и захвата контрольного пленного в течение трех суток вели усиленное визуальное изучение переднего края противника. К концу третьего дня журнал наблюдений и схемы, составленные ими, давали почти исчерпывающее представление об обороне немцев на намеченном для разведки участке.

Объектом нападения был намечен вражеский дзот с пулеметом, находившийся вблизи оврага севернее Корытнице. С нашей стороны к этому дзоту шла промоина, а возле него было нескошенное поле уже увядшего на корню клевера.

В ночь на 5 октября разведчики, выйдя из траншеи, осторожно двинулись вперед, распластываясь на земле, когда со стороны немцев с тихим треском и шипением взвились в темное небо осветительные ракеты.

И надо же было такому случиться, что буквально за полчаса до выхода разведчиков в ночной поиск вернулся из штаба дивизии Александр Виноградов. Он зашел на КП полка и доложил о прибытии. Я от души поздравил его с орденом Славы I степени и с первым офицерским званием. Он рассказал мне, что генерал Анциферов несколько раз беседовал с ним на веранде бывшего помещичьего дома, в котором размещался штаб дивизии.

Удмурт по национальности, уроженец села Гондырева, Аланшинского района Удмуртской АССР, Александр пришелся по душе не только своим разведчикам, но и всем офицерам управления полка. Да и в батальонах его хорошо знали — сколько раз ходил он с переднего края в стан противника!

Мне тоже очень нравился этот двадцатилетний парень. Белокурый, с карими глазами, с ямочками-смешинками на щеках, веселый и приветливый, сильный физически, с кипучей натурой, требующей действия.

— А твои хлопцы, — сказал я ему, — только что к фрицам в гости направились. Попенко повел их за «языком».
— Разрешите мне на передовую, товарищ гвардии подполковник, я их там подожду.
— Иди, Саша, иди, они с участка первой роты пошли.

Сказал Виноградов, как положено, «Есть!», повернулся кругом и вышел из блиндажа. Не мог я тогда предположить, что вижу его в последний раз...

Четыре часа командир взвода ждал возвращения разводчиков, а от них ни слуху ни духу. Терпение Виноградова иссякло, и он, сдавая на храпение свои документы командиру роты, как бы оправдываясь, взволнованно сказал:
— Не могу я без ребят, поймите...

Выскочил из окопа, и вскоре его фигура растаяла в темноте. Он довольно быстро разыскал своих разведчиков, которые с радостью встретили его. Все это время они, оказывается, лежали перед вражескими траншеями, поскольку их, кажется, заметили немцы. Гвардейцы не знали, что в эту ночь у противника проходила смена пастей. Надо было подождать, пока гитлеровцы угомонятся. А время шло, приближался рассвет. Виноградов опасался, что фашисты смогут заметить сделанные нашими бойцами проходы через минное поле и проволочное заграждение. Тогда он принял отчаянно смелое решение: захватить «языка» прямо в траншее.

С ним поползли двое, остальные остались на месте для огневой поддержки в случае необходимости. Как раз в это время в небо взлетели одна за другой две осветительные ракеты. Случилось то, чего опасался опытный разведчик. Немцы заметили нарушение своих заграждений и, дав третьей ракетой сигнал о помощи, забросали наугад эти места гранатами. Завязался ожесточенный бой. Вражеские пулеметы фланкирующим огнем закрыли путь отхода группе Попенко. Виноградов приказал обоим бойцам немедленно отходить к основной группе. Те быстро поползли назад, а он сам, приготовив гранаты, ползти за ними не спешил. Вдруг раздался резкий крик. Командир взвода узнал по голосу Попенко: видимо, его ранило. Виноградов понял, что тот попал в беду: там, где были разведчики, рвались вражеские гранаты. И тогда он громко, протяжно свистнул. Разведчики поняли: командир взвода приказывает всем отходить. Сам он, отвлекая немцев на себя, открыл по ним огонь из автомата и забросал гранатами. Разведчики, непрерывно отстреливаясь, начали отходить к своим, неся с собой тяжело раненного старшего сержанта.

— Где Виноградов? — хрипло спрашивал он. — Где Саша?
Кто-то из бойцов ответил:
— Отходит, наверно... Слышали, как он дал сигнал...

Бойцы еле-еле выбрались из-под огня. И вдруг все поняли... В том месте, откуда они только что отошли, с новой силой вспыхнул бой.
— Там наш взводный!
— Это Виноградов!

И, не раздумывая, разведчики во главе с гвардии старшиной Сероштаном, кроме тех, кто нес Попенко, повернули назад. Всех пронзила одна мысль: «Выручить командира во что бы то ни стало!»

Но не проползли они и полпути, как перед ними вздыбились разрывы вражеских мин, засвистели пули. Бойцы залегли, выжидая удобный момент, чтобы снова двинуться вперед, по на вражеской стороне вдруг все стихло. Предчувствуя недоброе, болью сжалась Сердца разведчиков, но еще теплилась надежда: может быть, Виноградов пробрался к своим в другом месте?

Начинало светать, небо над головой становилось пепельно-серым. Нужно было возвращаться, и воины, хмурые и раздосадованные, молча поползли к своей передовой. Виноградов не вернулся...

Когда мне доложили обо всем этом, я приказал тщательно исследовать нейтральную полосу, но это не дало никаких результатов. Тогда я вызвал командира 1-й стрелковой роты, занимавшей позиции в районе ночного поиска, и приказал ему с наступлением темноты провести разведку боем и захватить «языка». Может быть, это поможет прояснить обстоятельства исчезновения гвардии младшего лейтенанта Виноградова.

Задачу 1-я рота выполнила в таком стремительном темпе, что это сразу обеспечило успех. Было взято несколько пленных, в том числе и тщедушный фельдфебель, которого привели на КП полка. Переводчик допросил его.

— Ваш офицер был ранен в ноги и не мог двигаться, — начал свой рассказ пленный. — Двадцать четыре наших солдата убил, но живым в руки не дался, взорвал себя последней гранатой... Документов у него не было. Его похоронили под лесом, возле большого дуба, отдельно от наших солдат, в отдельной могиле. Наш командир батальона, господин майор заявил: «Вам, солдатам великого рейха, нужно во имя фюрера учиться воевать у этого русского... Ценой своей жизни он спас своих солдат. Это наш противник, но за храбрость он заслуживает почести».

Фельдфебель сказал правду. Другие пленные подтвердили его слова. Они с каким-то тупым удивлением повторяли о том, что действительно состоялись похороны русского героя. Да, наш Саша Виноградов заслужил, чтобы даже враги восхищались его подвигом.

Окончательно удалось все это проверить через неделю, когда наши батальоны отбросили врага на несколько километров на запад. На могиле гвардии младшего лейтенанта Виноградова (ее указал нам пленный фельдфебель) стоял простой деревянный крест, неведомо кем поставленный.

Останки героя были перенесены в ближайшее польское село. Тяжело было поверить, что больше нет среди нас знаменитого разведчика, чей портрет всего месяц назад был напечатан в газете «Правда». Бессмертный подвиг Александра Виноградова навсегда остался в памяти однополчан как пример бесстрашия, отваги, непоколебимой преданности Родине.

По книге Науменко Ю. А. Шагай, пехота! — М.: Воениздат, 1989, с. 192-197

Биографию подготовил: Сергей Каргапольцев